Мой сайт

Да и хрен с ними, лишь бы не разрушили

***

То, что у моршан проблемы, Славка понял сразу.
Правда, вождь племени – густобородый, с лешачиной кровью, Борулаз – ничем не погрешил против обычного гостеприимства: долго кланялся, уговаривая гостя ступить в жилище, усадил справа от себя, предложил младшую жену, накормил первым куском из своих рук, а потом вёл долгий достойный разговор – о средней жене, которая всю бороду ему выела нытьём, похвалился пятым сыном, который взял первого своего кабана, показал чудной камень – зеленовато-молочный желвак, найденный охотниками в дальней дороге – который никак не удаётся приспособить к делу, поблагодарил за подарки… Но что вождь озабочен – Славка видел отчётливо, хотя, валяясь на хорошо проветренных шкурах, покрывавших свежий лапник, поддерживал положенный разговор без торопливости. Наконец мальчишка серьёзно рыгнул (1.) и спросил негромко:

1. Этот не очень эстетичный обычай – знак уважения к гостеприимству хозяев – был распространён не только, как это принято думать, на Востоке, но и у европейцев.

- О чём печаль, вождь?
Борулан махнул узловатой ручищей:
- Эх, Славко, - вздохнул он тяжко, - недолго мне по земле вождём ходить. Видать, скоро пойду на ту сторону – за своих просить.
Славка вытаращил глаза и сел, подобрав под себя ноги…
…С болотом на севере моршане воевали с давних пор. Успешно. Но вот уже несколько месяцев как болото пошло в наступление – на что-то здорово разгневались его обитатели, и что не день – слизывало болото новые тропки, росчисти, к жилью подобралось... Моршане добром спрашивали – чем прогневали соседей, что дать? Давали и ягоды, и мясо, и вызвавшийся малец с гордостью ушёл к болотникам в работники, и девка хорошая без ропота пошла в жёны… Болото лезло. Моршане осердились, стали болото воевать – заговорёнными копьями, колдовским огнём, грозными заклятьями. Болото пёрло. И, как бы не поселились моршане в давности на холмах – уже в жильё влезло бы прямиком. Да и так – облегло холмы, по ночам пучилось и скворчало нагло… А что ж за вождь такой, что не может с болотниками за племя своё договориться? Вот и решили Борулан с колдуном – раз уж так – стало быть, надо уходить и на той стороне просить о помощи в лицо предков и добрых духов…
…Славка слушал серьёзно, без насмешек. Болотники были тут реальностью – такой же, как и отец Борулана леший, когда-то соблазнивший людскую красавицу. Но как правило вся здешняя нелюдь была вполне толерантной и, зная людскую силу, старалось с этим родом не вязаться. Да ещё так упорно, да безответно, да невесть за что! Выходило, что болотники тут ни при чём – уж скорей какая-то геологическая подвижка пошла, и тут не колдовать надо и не жертвы приносить.
- Дядька Борулан, - задумчиво сказал Славка. Вождь, замолчавший и невесело глядевший в полог на входе, кивнул. – Тут дело такое… Может, это и не болотники вовсе. Вы их ничем не обидели, не злили, так с чего им вас выживать? И куда вам идти?
- Ну а кто, раз не болотники? – вздохнул вождь. Славка пожал плечами:
- Не знаю… Я ж не этот… не… - он задумался, нужное слово не лезло на ум – что-то такое… с криком связанное… а! – Не мелиоратор. Это они по болотам специалисты.
- Как ты сказал? – Борулан нахмурился. – Мели кто?
- Ораторы. Мелиораторы. Они болота сушить умеют.
- Любые? – допытывался вождь. Славка кивнул:
- Ну… да.
- Великие колдуны, - уважительно покачал головой Борулан. – Мили … оратаи. Да уж… У нас такого нет… Слушай, Славко! – Борулан вдруг вспыхнул. – Слушай, ты нам много добра сделал, но всё ж и мы к тебе с добром – так помоги! Найди нам такого колдуна – милиоратая! Ты пойми, - Борулан заговорил поспешно, чтобы мальчишка не мог вставить ни слова, - мне ведь не земной жизни жалко. А ну как и мы с колдуном предков не упросим?! Что тогда людям – пропадать? Куда идти? Сколько уж тут живём…
- Да где ж я его найду?! – ошалел Славка. Знакомых мелиораторов у него и правда не было. Да и какой мелиоратор потащится сюда за незнакомым мальчишкой? Борулан взял Славку за локти, стиснул:
- Ну помоги моршанам! – горячо попросил он. – У вас там всякие чуды под ногами разбросаны, как кочки! Небось и милиоратай какой сыщется! А мы б ему и шкуры, и девка любая за него пойдёт, а то пусть и двух берёт! А?!
Славке было пополам смешно, неудобно и жалко. Именно поэтому он кивнул – и мысль о том, где достать колдуна-мелиоратора уже не отпускала его…

То, что это туалет – и туалет в каком-то заведении типа казармы – Славка понял сразу. Горела одинокая лампочка, блестели кафельные пол и стенки, фаянсовые писсуары, и открытые кабинки с «очками». За окном – забранным решёткой, с открытой форточкой, откуда тянуло прохладой – была ночь. Пахло хлоркой, водой и мочой, на потолке висела «прижженная» спичка, а над дверью было нацарапано «готикой»:
НЮРКА – СУКА!
- Здравствуйте, - пробормотал Славка ошарашено. Вообще-то он хотел к своему подъезду. Но раз уж так…
Вполне философски он подошёл к одному из писсуаров – крайнему от окна – и хотел уже облегчиться, поднял глаза… и встретился взглядом с другой парой глаз – мокрых, синих и затравленных. От неожиданности Славка отскочил, хватаясь за пояс. Обладатель глаз – он сидел на подоконнике за крайней кабинкой и почти ниоткуда не был виден – отъехал спиной в косяк рамы и съёжился.
Это был мальчишка лет двенадцати – в трусах, шлёпках, коротко стриженый, тощий, зарёванный. Ноги в полосах странных синяков, ещё несколько синяков украшали руки и плечи. На Славку он смотрел без удивления, только с тоской. «Колония, что ли? – подумал мальчишка, медленно убирая руку с кобуры. – Вроде таких мелких не сажают в колонию… Детдом?»
- Привет, - осторожно сказал Славка. Мальчишка, не двигаясь, молчал. Даже не спросил, откуда взялся старший парень в такой одежде, с оружием, в туалете, где и дверь-то не хлопала. Но потом всё-таки спросил хрипло:
- Ты вор, что ли? Директорская дальше.
- Правда? – наклонил голову Славка. – Это я ошибся… Комп там есть?
- Два… А как ты вошёл? – ага, любопытство всё-таки выглянуло из норки.
- Через стену, - небрежно сказал Славка и присел на подоконник. Снаружи над небольшим двором висел фонарь, освещал ряды одинаковых окон. Точно детдом… - Я МальчикХ. Полурысь-полужидкий кристалл. Кино смотрел?
Мальчишка кивнул. Видно было, что он, конечно, не поверил, но…
- ЛюдейХ не бывает, - неуверенно возразил он. Славка пожал плечами: мол, да мне-то что, я-то вот он… Спросил:
- А тебя как зовут?
- Вад… им, - выдохнул мальчишка. Славка насторожился: он готов был поставить ухо, что этот туалетный страдалец хотел сказать «Вадик». Но ни один детдомовец себя «Вадик» не назовёт, если Славка в этом что-то понимал.
- Славка, - Славка сунул руку. Вадим неуверенно пожал её. Пальцы у него были довольно сильные, тёплые и сухие. – Ещё меня называют Шатун и «Опять ты припёрся!» - но я на последнем не настаиваю.
Вадим улыбнулся – широко. Моргнул.
- Ты не ЧеловекХ, ты просто воришка, - заключил он. Славка пожал плечами:
- А тебе что, компьютеры жалко?
- Не жалко, - сказал Вадим. И вдруг добавил ожесточённо: - Мне тут вообще ничего не жалко! Слушай… - он опустил ноги с подоконника. – Слушай, а ты не можешь… не можешь этот дом… поджечь?
- Фигасе заявка, - Славка тоже моргнул – без наигрыша. – С чего?!
- Я его ненавижу, - Вадим опустил глаза. – Я тут всё ненавижу. Я тут не могу жить.
Славка полминуты помолчал. Вадим смотрел в пол, качал на оттопыренных больших пальцах шлёпки (они были подписаны по ремню чем-то белым: В.Г.) и ронял на кафельный пол капли. Плечи его подрагивали.
- Расскажешь? – осторожно спросил Славка…
…Вадику Гринёву было двенадцать лет. Четыре года назад он с матерью и отцом перебрался в Россию из Азербайджана, где не было работы и вообще трудно жить. Они думали, что в России их встретят по-доброму. Тем более, что была какая-то программа возвращения соотечественников.
Но почти сразу выяснилось, что Гринёвы тут никому не нужны. Они не привезли денег на взятки, они были русские, и вообще… Четыре года они кантовались в бывшем гараже на городской окраине – даже без гражданства. Взрослые жили на случайные заработки, но Вадика устроили в школу, он неплохо учился и вообще… Год назад появился маленький Сёмка.
А три месяца назад пришла страшная беда.
После первых попыток доказать, что они свои, русские, что они приехали в Россию, Гринёвы у государства больше ничего не просили. Но тут заболел Вадик. Сильно заболел…
… - Я сам был виноват, - шептал он, не поднимая глаз. – Лёд уже тонкий был, я провалился…
…Приятели вытащили Вадика, довели домой – в гараж. Но было поздно – у мальчишки началось воспаление лёгких. Понадобились деньги – и отчаявшийся отец пошёл в мэрию.
Помощь пришла в тот же день. Две накрашенных толстых тётки в сопровождении милиционера вошли в гараж так, словно брали штурмом вражескую крепость. Вадику было плохо, он запомнил только крики, слово «ужас!» - повторяемое визгливым голосом – и плач матери. Всё как-то смешалось в комок, горячий и болезненный. Вадик не помнил, как милиционер «успокоил» дубинкой возмутившегося Гринёва-старшего, как его, Вадика, впихнули в одежду и вытащили наружу… Мать, попытавшаяся вступиться за сына, вынуждена была спасать ревущего Сёмку, к которому тоже потянула руки одна из толстых баб – работниц опеки. Вадика тем временем затолкали в машину и отвезли в больницу для беспризорников.
Дальше начался кошмар. Вадик не помнил, лечили его или нет – но, когда болезнь отступила, соседи по палате объяснили ему, что «твоя мать ни разу не пришла!» А какая-то приторно-слащавая тощая тётка объявила Вадику, что он теперь будет жить в очень хорошем детдоме, потому что там, где он жил, люди жить не должны…
… - Я тогда взял и рванул прямо в окно, - говорил Вадик. – Я не знал, что там специальное стекло… Сразу дядьки прибежали, санитары… Меня на кровать, прижали… - он сглотнул громко. – Укол какой-то сделали, и мне сразу всё равно всё стало…
…Вадик сбежал по дороге в детский дом – почти от самого входа. Задыхаясь и падая – он очень ослабел от болезни – мальчишка всё-таки бежал всю дорогу к дому. Оттуда его и забрали…
… - Они не приходили, потому что им сказали – если будете поднимать шум, мы и младшего отнимем сразу, - Вадик поднял глаза, и Славка закусил губу. Такой муки в глазах человека он не видел никогда, ни разу не видел. – Сёмку… А он маленький. Его сразу за границу. Туда всех маленьких вывозят. Мама так плакала… Папа… а я… я сам пошёл. Сказал, что я больше не буду убегать. Лучше я потерплю. Я тогда думал, что смогу вытерпеть. Меня в детдом привезли, и Нюрка… ну, Анна Борисовна, директор… она сразу меня в кабинет завела и троих старших позвала. Они меня раздели… досовсем… и стали бить.
- Бить?! Трое?! Старших?! – Славка ощерился. – Они…
- Они не виноваты! – Вадик замотал головой так, что брызги полетели на стены. – Они не хотели! Они сказали – чего мы будем! А она им говорит – по дурке соскучились? И они тогда только… И старались бить так – вмах, а несильно… Тут же если не слушаешься – сразу в дурдом на неделю. И там такие уколы делают, как мне в больнице, только каждый день. Оттуда приезжают – и под себя писают, прямо на ходу даже, еще неделю или даже больше бывает не понимают – ты ему чего-нибудь говоришь, а он не понимает… Туда все боятся попасть…
…В месяц на ребёнка в детском доме, в который попал Вадик, выделяли 20 тысяч рублей. До детского дома доходила половина. Из неё половину крал персонал. На половину от остального обновляли бесконечную показуху – кружки, аппаратуру, выезды, концерты, презентации… Поэтому детей из детского дома не отдавали никогда и никому – даже за границу неохотно, только если платили не меньше 40 тысяч долларов и только тех, кому было не больше 4-5 лет. У двух третей воспитанников родители были живы, многие потеряли детей из-за выпивки, «жестокого обращения» или «ненадлежащего воспитания». Немало родителей пытались вернуть своего сына или дочь, но это не получалось никогда. Опекунская служба вместе с прокуратурой и руководством детдома сминала любые попытки восстановления семей волнами кляуз, проверок, новых заключений о несостоятельности родителей… Лишь два месяца назад бывший офицер ВДВ – у него из-за «жилищных условий» отобрали семилетнего сынишку и одиннадцатилетнюю дочь, в попытках вернуть детей прошло полгода и жена его – ещё совсем молодая женщина – умерла в приёмной мэрии от кровоизлияния в мозг – ночью выкрал детей и исчез вместе с ними.
Вадик понимал, что у его родителей на это не хватит ни опыта… ни – да – храбрости…
… - Я их забывать стал, - он снова смотрел в пол. – Лица стал забывать. У меня фотка была… а Нюрка её отобрала и сожгла… прямо при мне… Сказала, что они не теперь не родители, что теперь… - у мальчишки перехватило горло, он мучительно закачался на подоконнике, глаза стали безумными. Славка качнулся к нему и обхватил за плечи. Вадик несколько раз дёрнулся судорожно, кивнул и продолжал: - Я думал, что смогу тут жить. Ну как-нибудь приспособлюсь. Потреплю. Зато Сёмка будет с мамой и папой. Я ведь не трус и не плакса, ты не думай! – вскинулся он.
- Я не думаю, - покачал головой Славка. – И не думал даже.
- Но я просто не могу, - Вадик вздохнул. – Я не могу тут. Я с ума схожу. Я бы повесился давно, но тогда ведь тоже Сёмку отберут. Но если так дальше будет, я всё равно повешусь. Когда совсем их забуду и мне станет всё равно. Я уже сейчас на папу злюсь… что он у меня не десантник, а мелиоратор.
- КТО?! – вырвалось у Славки. Вадик посмотрел изумлённо:
- Мелиоратор. Ты не знаешь, наверное. Это…
- Я знаю, кто это, - Славка улыбнулся. – Я знаю, кто это, Вадим. Вот что я тебе скажу, слушай и не удивляйся…

Вадика Славка увидел на тропинке к селению. И сперва даже не узнал – навстречу ему, как всегда, вылетела орущая ватага моршанских детишек, а Вадик ничем не отличался от них. И только когда он – смеющийся, с растрёпанными русыми вихрами, загорелый на речном и поляночном солнышке, босой, в набедренной повязке из шкуры (то ли «сгорело» на нём всё барахло, то ли чтобы не отличаться от новых друзей) – врезался в Славку и почти повалил с криком: «Слаааав!!!» - Славка всё-таки узнал его. А Вадик без смущения повис у него на локте и затрещал, зазывая «домой». Остальные притихли и зашагали по сторонам, признавая право земляков пообщаться.

Глядя на Анатолия Викторовича – невозможно было поверить, что этот человек, тощий, небритый и опустившийся, встретил Славку и Вадика той ночью на пороге «жилища» Гридневых. Загорелый, широко расставив ноги, он стоял на гребне отвала и зычно, властно что-то командовал группе моршан-мужчин, с дружными воплями тянущих волокушу. Каналы в нескольких местах пересекали просеки. Казалось, тут работает всё племя.

- Отступает болот-от! – ликовал вождь. – Одолел твой колдун болотников! Одолел, вот-пра! Славный милиоратай этот Анатолий! Сохнет земля, и вон-ка – река даже полней стала, затоны от тины да ряски сами чистятся! Вот чудо! Чудо, а?!
- У меня есть к тебе дело, дядька Борулан, - Славка отпил настоя. Вождь показал внимание всем своим существом. – Вы, я знаю, рабов не держите. Но тут дело злое было. Есть одна стервь. Она семью колдуна нашего чуть не загубила. Старшего отняла и заточила…
- Ну?! – Борулан поднял брови. – Небось тоже колдовка? Вадим-то небось в слуги ей занадобился? Или отца к себе через сына на службу залучить хотела?
- Ну, в общем, так, - не стал спорить Славка. – Не нелюдь она – нечисть, дядька Борулан. Мразота хуже выпиря ночного. Детскими жизнями живёт… Так вот что я хочу – из нашего мира её уведу, а в вашем она силу потеряет разом, станет простой бабой. Так вы её примите… с почётом. А? Вот и в расчёте будем.
- А идёт! – кивнул Борулан и хлопнул ладонь в ладонь. – Твоё слово верное, моё тоже. Убить её, или в жертву кому принести?
- Не надо, - покачал головой Славка. – Пусть живёт. Долго пусть живёт. И без дела её не оставляйте.
- Не оставим, - усмехнулся Борулан. – Дела у нас много… А вот скажи, - вождь вздохнул, - милиоратай-то твой он как… потом останется тут или что? Дела-то ему хватит. А мы его на руках носить будем, только пусть колдует.

Добавлено (06.05.2010, 20:08)
---------------------------------------------
Здравствуйте, форумчане! Нашла на форуме Обращение в ОПРФ. Предполагается, что желающие могут переправить данное обращение в ОПРФ, если согласны с текстом. Можно его и распостить. Обращение очень хорошо и продуманно написано. Стоит ли говорить, что я отправила его в ОПРФ от своего имени. Убеждена, что такое письмо должно служить подписным листом для всех, согласных с его сутью. Создать подписной лист не могу, у меня катострофически не хватает компьютерной грамотности. Спрашивала знакомых программистов, - они ничем помочь не могут, так как отчяанно трусят и не хотят связываться. Спрашивала я этих людей, почему они такие безответственные, - ведь у всех есть свои дети...Лишний раз неприятно удивилась отсутствием гражданской совести у людей и просто их легкомыслием , глупостью и ленью. Решила написать на форуме, может кто-нибудь и откликнется...